История публичных домов в Гродно.

Сегодня в телевизионных ток-шоу обсуждают возможность легализации проституции в Беларуси. Парламентарии пока от рассмотрения этой темы отказываются. 

Вместе с тем официальные жрицы любви в Гродно появились два века назад: жили они по билету вместо паспорта, за встречу брали копейки и ходили два раза в неделю на медосмотр. Историю гродненских борделей изучала журналистка «Вечёрки».

Солдатские забавы
Официальные публичные дома появились в Гродно два века назад, причем со скандалом. Оказалось, что первое из подобных заведений расположилось у подножия… Бернардинского костела, что вызвало негодование верующих, а настоятелю даже пришлось писать прошение о закрытии борделя. Правда, сделать это было достаточно трудно. Рядом находились казармы, а для военных, собственно, и нужны были куртизанки. Оставшись без женского внимания, солдаты могли устроить бунт или учинить беспорядки в городе. К примеру, в гродненском архиве хранится коллективное письмо солдат губернатору, в котором служивые жалуются на высокие цены в «дворянских» публичных домах, просят создать более демократичные заведения и предупреждают, что в случае отказа устроят «скандалы» и будут «ловить на улицах честных женщин». Действительно, гродненские заведения различались по цене — в «дворянских» обслуживали клиента за рубль, в «солдатских» — за 30–50 копеек.

По словам историка Александра Радюка, обычно публичный дом занимал несколько съемных комнат в жилых строениях. В подомовых описях значились подобные сведения: публичный дом, содержащийся Иофе, в доме Шварца на улице Городничанской или дом терпимости мадам Эбер, расположенный вблизи Старого замка в доме солдата Дорошкина. Женщины не обязательно работали «под мамкой», встречались также одиночки, арендовавшие комнаты.

С проститутками могли соседствовать врачи, чиновники и учителя. Понятное дело, почтенные жильцы не были от этого в восторге, о чем говорят сотни жалоб в полицейские участки. Как только на определенной улице появлялся публичный дом, она становилась криминогенной, а дома в округе сразу падали в цене — здесь легко можно было получить «под глаз» от клиентов борделя, которые зачастую приходили сюда в подпитии. Не обходилось без крупных криминальных историй. Из милицейского рапорта, датируемого 1876 годом, узнаем, что ночью 30 сентября нетрезвый чиновник со своим товарищем-телеграфистом пришел в публичный дом Кухарской. Обидевшись на насмешки девки Ясинской, запустил в нее и хозяйку борделя керосиновую лампу, отчего женщины сгорели заживо.

Обстановка в борделях мало напоминала ту атмосферу, которую мы видим в фильмах, — в реальности вместо дорогих мягких диванов, музыки из граммофона и шампанского в приемных комнатах была антисанитария с мусором, пылью и паутиной, а из мебели — лишь пошарпанная кровать со стулом. Не лучше были условия в номерах при корчмах и тавернах, где жрицы любви часто снимали номера.

Единственный случай, когда дом терпимости был построен специально, относится к 1890-м: на свои средства подобное заведение возвела Роза Глаз в районе бывшего тонкосуконного комбината.  

Билет вместо паспорта
Проститутки состояли на учете в милиции, куда сдавали паспорта, а вместо них получали билеты. По правилам, утвержденным господином министром внутренних дел Российской империи в 1844 году, жрицы любви должны были посещать врачей два раза в неделю, с такой же периодичностью ходить в баню, быть не моложе 16 лет и мыть известные части тела холодной водой до и после каждой встречи. Эти же правила регламентировали то, что содержать публичные дома могли только женщины. Как пояснил Александр Радюк, не все из предписаний выполнялись — в домах терпимости находились и 15-летние девушки, а организовывали заведения и мужчины, оформляя их на подставных лиц женского пола.

В царское время в Гродно официально работало примерно 60–80 жриц любви. Согласно переписи населения 1987 года, в основном они были белорусками, на втором месте — польки, на третьем — еврейки. Среди ночных бабочек можно было встретить представителей разных сословий: от грамотных дворянок, обедневших или пристрастившихся к алкоголю, до солдаток, чьи мужья или отцы ушли на службу в армию, и простых селянок. Однако обычно все они были приезжими. В родном городе работать было не принято. Останавливались в городе на несколько лет, ведь клиенты требовали обновления состава.
По той же переписи, в Гродненской губернии работало 10 «проститутов». Историки склоняются к версии, что они имели традиционную ориентацию и обслуживали женщин.

По словам Александра Радюка, в областном центре было большое количество нелегальных проституток. В случае обнаружения они высылались из города. Ведь в Российской империи шла борьба с сифилисом: венерические заболевания среди военных зашкаливали. Официальных же жриц любви можно было контролировать. Судя по архивным сведениям, их госпитализировали, часто бесплатно, и после нескольких недель лечения они возвращались на работу.

Красные бантики
После затишья на военный период с 1914 по 1918 годы, когда бордели были запрещены, ночные бабочки снова появились в городе уже «за польским часом». Они жили теперь по своим паспортам и обитали, как правило, на съемных квартирах в центре города. Городской «стометровкой» становится улица Губерта (нынешняя улица Тельмана, где по иронии судьбы сегодня расположены правоохранительные учреждения). Чтобы ее обозначить, здесь даже ставят красные фонари. По словам историка-краеведа Натальи Канюк, камерную улочку обходили барышни из приличных семей, ведь здесь дефилировали проститутки в поисках клиентов, которых затем вели в свои апартаменты или номера «Рояля» (бывший ресторан «Белосток»). Но променад проходил в многолюдном месте, и девушки легкого поведения придумали способ сделать себя узнаваемыми. У ночных бабочек обязательно в наряде присутствовал элемент красного цвета — бантик, юбка, зонтик или алая помада на губах.

Как рассказала Наталья Канюк, в милицейских протоколах часто фигурировала эта улица. Здесь «официальные» жрицы любви разбирались с «нелегальными»: девушки вырывали клочья волос друг у друга и дрались зонтиками. Мужчин, занимающихся проституцией, нельзя было встретить на улице, обычно они принимали в специальных борделях. Один из таких располагался на берегу Городничанки по улице 11 Лiпеня: в деревянном бараке работали молодые люди от 23 до 25 лет.