Климко

Были такие наши хорошие знакомые Климко — тоже целая семья подпольщиков: отец, Лева (служил полицаем, приносил два раза записки от мамы из тюрьмы и передавал ей хлеб), Саша (работал в депо). Принесли Саше в мае 1944 года магнитную мину из отряда. У нас такие не раз хранились дома. Сказали, что взорвется через 24 часа. Они с вечера положили ее на чердак, чтобы с утра ее забрать. А ночью 5–6 мая она взорвалась через 12 часов и крыша провалилась и труба. Немцы приехали сразу, и арестовали Сашу и Левой и расстреляли вместе со всеми 3 июля.

Освобождение

Однако и после ареста Моти мы чем могли помогали подполью. Один из бывших пленных Роберт Сосновский, пришел в город и тут его опознала переводчица. Он оторвался от погони, пришел к нам, мы дали ему припрятанную военную форму Савченко и он скрылся из города.

Был в Минске еще один отряд охранников мостов и военных объектов. Располагались они в школе, Мотя готовила их тоже переправить в отряд. Уже завела себе «друга» и других знакомых. Уже была договоренность о дне отправки в отряд. Через них она узнавала ценные сведения и пароль так как хождения по городу были запрещены. 15 мая, когда немцы сняли у нас охрану в доме, приходил один «друг» из этих охранников. Он спросил у мамы: «Дома ли Мотя». Мама сказала, что она арестована, что она в тюрьме. Он вздохнул, постоял, помолчал, сказал: «До свидания». И больше не приходил.

Когда наши подходили к городу мы выкопали в огороде яму. Одна наша бомба упала рядом метрах в 50, но не разорвалась, а то может быть убило бы.

Вообще первая наша бомбежка советскими самолетами была в марте 1942 года, ночью. Потом в 1943 году несколько раз прилетали по ночам, в 1944 году почти каждую ночь. Начиная с 23 июня 1944 года наши начали бомбить уже днем. С каждым днем все сильнее.

Поскольку мы жили рядом с железной дорогой, нам было очень боязно. Немцы недалеко от нас построили свои охраняемые склады, а что в них было -неизвестно. Там работали пленные итальянцы. Они так жалостливо пели и мы украдкой передавали им еды.

Перед самым освобождением боясь бомбежек мама пошла в соседние деревни, попроситься пожить, чтобы нас не убило во время боев за город. С трудом договорилась, 3-го или 4-го числа мама туда уехала. На следующий день хотела пойти за нами, а ее не пустили в город немцы (комендантский час). Издалека было ночью видно: наши летят, немцы стреляют из зениток, светят ракетами. Ночь она промаялась, а утром приходит: мы забились под кровать и спим. А потом мы все-таки уехали в деревню, она была километрах в 7 от города. Все было очень хорошо видно, и вот мы 8-го видели, как раз за разом налетали самолеты на город, а затем все прекратили и мы поняли, что нас освободили. Причем немцы не дураки, вспахали аэродром, и наши самолеты летают, а сесть не могут.

О картошке

Я в оккупации постоянно работала за продукты летом (до зимы бегала босой по снегу), а зимой этими продуктами питались. Да и огороды под городом у нас были.

Но все-таки даже в оккупации мы жили не так плохо, как, казалось бы, по сравнению с остальной страной. У меня был еще один взрослый брат — Антон. Из-за того, что одна нога у него не функционировала, его в армию не взяли, он учился и работал в Москве. Хотя он тоже бегал на крышу во время налетов — тушил зажигалки, у него есть даже медаль «За оборону Москвы». Приехал к нам после освобождения в Лиду и сели чистить картошку. Мы чистим по нормальному, а он скоблит, глазки выковыривает — ничего практически не уходит в отходы. А хлеб московский, что он привез, мы даже есть не смогли — одна картошка и отруби, так и пропал.

После войны

8 июля 1944 года город освободили. А где-то 13–14 июля к дому подъехала тачанка с партизанами и командиры (Коннов и Негрей) сказали моей матери, указывая на меня: «Возьмем, отправим в Минск в комсомольскую школу, будет человеком». Мама ответила: «Одну уже сделали человеком: Не дам»!

И началась моя другая жизнь, очень нелегкая. Я еще не знала, что выйду замуж, что моего способного мужа-офицера не возьмут в академию, так как я с двух лет «враг народа», что в 1955 году Хрущев сократит армию и огромное количество бывших военных останется без работы, жилья… Что будут бесконечные съемные углы, что буду учиться, имея двух маленьких детей, что рано умрет, так и не оправившись, мама. Что, наслушавшись рассказов, сын тоже станет военным, окончит училище с красным дипломом и золотой медалью за особые заслуги, а потом на границе в 23 года потеряет легкое и навсегда уйдет в 40 лет. Что в 63 года стану вдовой, а в 72 после тяжелейшего перелома, двух операций мне приходится во многом себе отказывать.

© Устинова Н.К. В маленьком городе Лида: что я еще помню о войне.
© http://militera.lib.ru/